Семнадцать белых роз - Страница 4

— Только не надо нам напоминать о нашем возрасте и говорить, что мы еще ничего не видели в жизни!

— Да. Элли, если ты так думаешь, то зачем тогда вообще дружишь с нами?

— Да нет, я вам доверяю. Просто…

— Просто тебе пора вспомнить о себе. Посмотри: ты даже подарков не хочешь! Ты вообще от всего отказываешься. Ты забыла о себе, о жизни вокруг, о друзьях, наконец!

— Да не забыла я.

— Ну я бы еще понял, если бы ты любила его до такой степени, что вся окружающая действительность меркла бы перед вашей страстью.

— Хватит кривляться, давай по существу.

Майк рассмеялся:

— Элли, кто кроме нас тебе скажет правду?

— Никто! — поддержал брата Джим.

— Так вот. Ты зарыла голову в песок как страус и ничего не хочешь видеть. Ты стареешь рядом с ним. Ты теряешь интерес к жизни. У тебя глаза потухли. И до добра это не доведет.

— Что вы предлагаете?

— Бросить его. Например, завтра.

— Это будет очень символично. И начать новую жизнь с тридцати лет.

— Да.

— Именно.

Она переводила взгляд с одного на другого:

— Вы вчера в кино ходили с девчонками?

— Почему ты так решила?

— Насмотрелись романтических глупостей, а потом девчонки убедили вас, что в жизни тоже так бывает. Как в кино.

— Не в этом дело. Элли, ну почему ты не слышишь нас? Со стороны, между прочим, виднее.

— Да! Все в журнале смеются над вами с Сидом, а особенно над тобой. А эти его букеты… Я бы выкинул их все в окно, а перед этим нахлестал бы его ими по лицу. Представляешь, как это оскорбительно?

— Хлестать розами по лицу? — улыбнулась Элли.

— Ты понимаешь, о чем я. Ведь он нарочно приносит их на работу. Если бы он действительно хотел извиниться, то дарил бы тебе их дома. И не так часто.

— И изменял бы не так часто!

— Да. А он работает на публику, это яснее ясного!

— Милые мои, — перебила их Элли. — Спасибо за вашу настойчивую заботу, но мне хочется во всем самой разобраться.

— Ты будешь разбираться в этом, пока не состаришься.

Элли снова заставила себя улыбнуться:

— Ума не приложу, что вы мне завтра подарите…

— На корпоративе?

— Нет, конечно. Я имею в виду — вас лично. Только попробуйте сэкономить на моей круглой дате!

Близнецы снова многозначительно переглянулись.

— Не убеждает.

— Согласен: бледно.

— Вы о чем?

— А то ты не знаешь!

Она разозлилась:

— Ну что, что я должна сделать, чтобы вы поверили, что жизнь все еще интересует меня?!! Станцевать джигу на нашем столике?

— Бледно.

—…Торжественно послать Сида завтра на вечеринке?

— Это ближе к истине.

— Как?

— Матом.

— Все! Вы свободны… Чего смотрите? Уходите! Я не хочу больше с вами общаться. Пиво было за мой счет, так что я еще посижу, а вы можете идти.

— Мы подарим тебе большого надувного слона.

— Точно: слона! — кивнул Майк.

— Зачем мне слон?

— Все говорят «зачем», а ты возьми слона. Он будет так же бесполезен, будет занимать так же много места в твоей квартире и в жизни, будет так же мешать… И когда ты не выдержишь и проколешь его, чтобы он сдулся к чертовой матери, будет ясно: ты готова порвать с Сидом. Пока, Элли! Много не пей.

Утро ее тридцатилетия началось со звонка родителей. Они желали ей здоровья, карьерного роста, много друзей, много счастья и хорошего настроения, а также повышения доходов и… ни слова о личной жизни.

Так уж повелось в последние годы: никто из родни, когда они по праздникам собирались с сестрами и тетушками, никогда не спрашивал ее о планах на будущее и возможном замужестве. Деликатные родители после одного инцидента запретили тетушкам говорить с Элли на эту тему. В предпоследнее Рождество, откушав вина и абсолютно расслабившись, одна из тетушек задала ей простой, как ей казалось, вопрос:

— Ну что же ты, милочка, никак не выйдешь замуж за своего Сида? Или тебя всегда прельщали женатые мужчины, потому что их не нужно холить и лелеять, гладить рубашки, стирать штаны?..

Ответом послужило мрачное молчание. В нем же прошел и остаток ужина. А потом Элли проплакала всю ночь в подушку. С тех пор никто ни словом, ни намеком не касался этой злосчастной темы в присутствии Элли.

— Спасибо, мама, — пролепетала она в трубку. — Я скоро приеду к вам. Возьму отпуск, как обычно, в октябре.

— Дочка, ты… ты держись там. Мы за тебя очень… — Мама едва заметно вздохнула. — В общем, желаю удачи во всем!

— Спасибо.

Итак, через час она уже должна быть на работе, на этом дурацком корпоративе, где ждало ее тридцать пять человек из их отдела. И еще несколько друзей из других отделов.

Раздался еще один телефонный звонок. Элли лениво сняла трубку. Наверное, тетушки, или сестры. Ничего нового и необычного в этот день уже давно не происходило. Она привыкла не ждать от судьбы сюрпризов.

— Алло.

— Элли! Милая моя! — Голос Сида звучал бодро и игриво. Видно, ручку двери они чинили всю ночь с пристрастием и в различных вариантах, заимствованных из «Камасутры».

Ну вот! Она же знала, что ничего необычного не произойдет. И ей вдруг стало тошно от предстоящего дня.

— Сид, давай быстрее, и я пошла.

— Куда? — искренне изумился тот. — Я хотел тебя поздравить.

— Хелен, надеюсь, присоединяется?

— А причем здесь Хелен? Я звоню из дома. Можешь проверить: набери мой городской номер.

— Не буду.

— Ну почему ты такая ворчунья? У тебя же день рождения!

— Мне некогда. Знаешь, родственники приехали.

— Ах, родственники! Значит, я не первый, кто тебя поздравил? Ну что ж… Остается только пожелать тебе всего самого наилучшего. Много любви… Слышишь, Элли? Много любви.